Волчата, скалясь на злобных врагов,
Сбегают в леса, под снежным покровом,
И в ужасе от хладных богов,
Они плутают во сне бредовом

Встречают овечку у скалистых стен,
И та, отрываясь от алых орланов,
Оставит от славы своей лишь тень,
Угождая с щенками в котёл великанов

Бушующий ветер, не отпускающий лагерь Архерн. Он пробирал до костей всех жителей, знаменовал о неизбежном. Игрища детей, изгнанная Белая Секира, ушедший имперец... Наследники наблюдали за тяжелой жизнью своих покровителей. Их воспитывали изо дня в день, приучали к суровому выживанию в этих краях. И небесные ткачихи судеб уготовили в злополучный вечер детям ужасную боль, через которую они должны были пройти.


"Всё начиналось как обычно. Своим чередом. Мы с ребятами собрались под руководством Хара Клыка... на учении по кормлению волков"

Мальчишка Пилип, взяв отданный кусок сырого мяса от Хара, миновал свой страх и стал подходить к голодным хищникам. Он отдал кусок на растерзание, но взбешенным волкам было этого мало. Один из них резко вцепился своей пастью в плечо мальчика, прокусив то. Риг и Юке в панике бросились к Грокнару Бокку, что неподалеку ковал оружие, и уже вместе с отцом семейства Бокков, близнецы прибежали к Хару, что к тому моменту старался разомкнуть пасть волка. Грокнар водрузил над собой свой огромный молот, и отброшенный Пилип оказался на руках у Рига, покуда молот с глухим ударом обрушился на голову волка. Брызнувшая кровь окропила лица детей.

— Скорее, заносите его в дом! — наказал Хар, и мигом дети унесли Пилипа на теплую кровать.


Бегающие в разные стороны глазки Пилипа и его неразборчивые вопли показывали то, какую боль он переживал. Дети накинулись на него, не позволяя тому шевелиться, и Хар, вооружившись нитками с иглой, принялся штопать Кноглера младшего. Дети рассматривали его оголенный торс, замечая различные побои — дедушка Ирлик безжалостно воспитывал мальчика.
Наконец, всё улеглось. Рана Пилипа была закрыта и облегчена. Тем временем, за дверью хижины всё подозрительно стихло. Лишь изредка слышался быстрый шаг нескольких тяжеловооруженных человек. Хар оставил детей, выйдя на улицу.


Дети вышли следом, и перед группой встал Грокнар. Казалось, он стоял здесь и не сдвигался с места с того момента, как убил волка. Туша убиенного лежала у его ног, но остальные волки пропали из виду. Вдруг, из-за спины Грокнара выходит тот самый имперский разведчик. Мужчина предупредил их.

— Они идут сюда... Они заберут вашу деревню.


И покуда араторец внушал в сердца Хара и детей ужас, нога вождя ступила вровень у Грокнара. Дольверк Карбас выступил с решительной речью, проронив свет на отчаянные души.

— Внемлите слову вождя, славные горцы Архенгорна! Клык, ты ответственен за наше будущее! Тебе велено вырастить их теми, кто будет сражаться с нашими именами на устах! Кто никогда не преклонит колено перед имперскими ублюдками!

Распростертыми объятиями, заплаканные дети бегут обнимать своих родителей и наставников, не сдерживая своих эмоций. Дольверк, приняв уткнувшихся братьев-близнецов в него, продолжил молву.

— А вы, мои дорогие... Выживите. Прошу вас, — смягчился вождь, обнимая Рига и Юке. — Не мужицкое дело это - реветь. Гордо задерите носы и улыбнитесь. В конце концов, любой горец жаждет смерти в славной битве.

— Вы сильные, вы у меня мужики. Мы с матерью ещё повоюем. И не посрамим семейное имя, — сказал и Грокнар Бокк своим двум сыновьям, что прощались с ним.

Хар остался ждать детей у хижины, пока они распрощаются, и Дольверк решил проститься с Клыком.

— Во имя предков и славных родов, мой друг.
— Во имя предков и славных родов Архенгорна! — ответил Хар.


Хар и Марфлита повели детей через потайные ходы, уводя их от наступающих отрядов араторцев. Имперцам дадут бой яростные воины Архенгорна.


Группа беженцев стремительно карабкалась по непроглядным пещерам, но совсем скоро, на распутье они встретили маленькую девочку. Своим встревоженным взглядом она просила людей убежать за ней, спрятаться от бегущего сюда отряда имперцев. 

Хар спрятался вместе с детьми уже к моменту, когда имперцы были на месте. Марфлита принялась укрываться в другом месте, пока сама девочка стала встречать араторцев. Дети и Хар быстро поняли, что девочка приходится им насильным рекрутом, заложницей ситуации. И, казалось бы, горцев миновала неудача, но... 

— Эй! Попалась, да?! — прокричал один из бойцов.

Марфлита, матушка Бокков, была обнаружена. Ей приказали сдаваться и положить топор, коим она размахивала перед ними. У детей мало времени, и им нужно было скорее решать...

— ВПЕРЁ-Ё-Ё-Ё-ЁД! — разразилось хором из маленьких грудков нескольких горцев, что рванули в сторону, откуда пришли имперцы.

— ОГОНЬ! — по рыку вышестоящего, лучники открыли огонь по убегавшим! 

Братьев Бокков безжалостно настигли стрелы, и те рухнули на снег, покуда остальные оказались избежавшими участи. 

— Сдавайтесь, или мы убьем вас всех! — сказал, как оказалось позже, сержант Анселл. Он руководил бойцами.

Детям ничего не оставалось, кроме как сдаться врагу. Тогда, схваченные Хар и Марфлита вместе с наследниками стали конвоироваться обратно в деревню...


Ужас перед своими глазами встретили дети: немногие деревенские жители выжили, но каждый из них стоял на коленях в построенную шеренгу перед араторцами. От их сгибов колен стекали по мерзлому снегу застывающие ручьи крови. Их ноги были подрезаны. Они не могли стоять. Укрепление возле лагеря бушевало в огне, громко раскалываясь древесиной. Почти весь путь в лагерь был усеян трупами горных жителей. Вместе с имперскими воинами стоял тот самый, изгнанный Дорих Белая Секира.

— Преклоните колено, или с вами случится то же самое, — указал безжалостным тоном сержант Анселл. 

Послушав имперца, тот, наконец, сказал, как сильно он ненавидит предателей, бросив взгляд на Белую Секиру. Как оказалось, именно Дорих навел на след деревни араторцев. Девочка, что звали Ралей, раздала детям кинжалы, покуда сержант Анселл отдал разрешение:

— Можете расправиться с предателем.

Волчата вышли к Дориху, полного страха перед смертью, и тот, не в силах сопротивляться, принял на себя первый удар. Пилип Кноглер вонзил в живот Белой Секиры клык волка, что пронзил плечо Кноглера младшего. Следом за ним, в корпус Дориха вонзились кинжалы Элинсора и Кургана, пролив этим еще больше крови предателя. Наконец, последние удары стали Юке и Рига. Щенок-провидец резким ударом помог раскрыться крупной ране Дориха на груди еще больше, и его рука оказалась замарана, и, наконец, бешеный щенок добил своим кинжалом Белую Секиру, загоняя лезвие до самых внутренностей. Выйдя перед рухнувшем на колени предателем, дети видели, как Дорих мучительно истёк кровью. Он скончался от их рук.

— Традиции требуют казнить каждого десятого пленного. Но в вашем случае я сделаю исключение. Я убью только одного. Решай, мальчик. Если ты не выберешь жертву, я казню двух человек на свой выбор. Я даю тебе десять секунд, — сержант Анселл наказал Пилипу решать судьбы горцев.

Растерянный Пилип принял решение советоваться с духами. Духи сказали ему, что его дед, Ирлик Кноглер, уже не переживет полученные раны. Мальчик, переждав паузу, указал на своего родственника. Сержант Анселл, громыхая своим большим мечом, схватился за него двумя руками. Широкими шагами, имперец добрался до Ирлика Кноглера, что стоял на коленях. Раздался лязг стали, после которого послышался глухой удар об землю, стуки капель и последующий вьюжный ветер. Сержант Анселл обезглавил Кноглера старшего, отдав жертву для своих традиций.

— Теперь... вы порабощены Империей, — раздавалось где-то в потаённых уголках разума всех наследников, будто это говорил не сержант Анселл, а сами боги. 

Великие боги этих земель наблюдали за тем, как справляются с испытанием волчата. Их боль безгранична, и она лишь будет только расти. Всевышние знают, что сильнейшие справятся.

Powered by Froala Editor